Неточные совпадения
В летописных страницах изображено подробно, как бежали польские гарнизоны из освобождаемых городов; как были перевешаны бессовестные арендаторы-жиды; как слаб был коронный гетьман Николай Потоцкий с многочисленною своею армиею против этой непреодолимой силы; как, разбитый, преследуемый, перетопил он в небольшой речке лучшую часть своего
войска; как облегли его в небольшом местечке Полонном грозные козацкие полки и как, приведенный в крайность, польский гетьман клятвенно обещал полное удовлетворение во всем со стороны
короля и государственных чинов и возвращение всех прежних прав и преимуществ.
Это не было строевое собранное
войско, его бы никто не увидал; но в случае войны и общего движенья в восемь дней, не больше, всякий являлся на коне, во всем своем вооружении, получа один только червонец платы от
короля, — и в две недели набиралось такое
войско, какого бы не в силах были набрать никакие рекрутские наборы.
Воевал
король Степан с турчином. Уже три недели воюет он с турчином, а все не может его выгнать. А у турчина был паша такой, что сам с десятью янычарами мог порубить целый полк. Вот объявил
король Степан, что если сыщется смельчак и приведет к нему того пашу живого или мертвого, даст ему одному столько жалованья, сколько дает на все
войско. «Пойдем, брат, ловить пашу!» — сказал брат Иван Петру. И поехали козаки, один в одну сторону, другой в другую.
«Бравый молодец!» — сказал
король Степан и приказал выдать ему одному такое жалованье, какое получает все
войско; и приказал отвесть ему земли там, где он задумает себе, и дать скота, сколько пожелает.
Кончается пьеса смертью
короля. У его роскошной постели собираются послы от
войска, чтобы добиться назначения коронного гетмана… Загорелые, суровые, они пробиваются к
королю и во имя отчизны требуют решения. Грудь умирающего вздымается, и, судорожно задыхаясь, он произносит...
Нужны были эти
войска на границе и на то, чтобы придавать больше весу и значения своим советам прусскому
королю.
Николай никак не мог простить прусскому
королю данную им после 48-го года конституцию, и потому, выражая шурину самые дружеские чувства в письмах и на словах, он считал нужным иметь на всякий случай
войска на прусской границе.
«Это писано было почти 150 лет тому назад. Картина, кажется, написана с настоящего. Изменилось одно — образ правления. Во время Монтескье говорили, что причина содержания больших
войск была в неограниченной власти
королей, которые воевали в надежде увеличить победами свою частную собственность и прославиться.
Этот, по тогдашнему времени, важный своими укреплениями город был уже во власти польского
короля Сигизмунда,
войска которого под командою гетмана Жолкевского, впущенные изменою в Москву, утесняли несчастных жителей сей древней столицы.
— Эх, боярин! ну если вы избрали на царство королевича польского, так что ж он сидит у себя в Кракове? Давай его налицо! Пусть примет веру православную и владеет нами! А то небойсь прислали
войско да гетмана, как будто б мы присягали полякам! Нет, Юрий Дмитрич, видно по всему, что король-то польский хочет вас на бобах провести.
«Если бы мои солдаты начали думать, ни один не остался бы в
войске», — говорил
король Фридрих II.
Но мичмана, по-видимому, не особенно интересует ни исторический очерк Кохинхины, ни личность анамского
короля Ту-Дука, ни резня миссионеров, ни список французских кораблей, ни цифры французских
войск и их заболеваемости, ни страстные филиппики против варварского обращения с анамитами, ни лирические отступления об отвратительности войн, ни наивные пожелания, чтобы их не было, и чтобы дикарям не мешали жить, как им угодно, и насильно не обращали в христианство.
Шведский
король Густав III, нарушив конституцию, сделался в 1772 году самовластным государем и горел нетерпением загладить полтавское поражение Карла XII. Он грозил России войной, и с часу на час ожидали, что последует разрыв и шведские
войска явятся в Финляндии.
Преданные нам
войска всего в 50 милях от этого города, и я отправлю их на помощь
королю Станиславу Августу.
Поздравление их, вновь произведенных офицеров, королевичем Александром, славным доблестным королевичем, которого все юнаки, все
войско любит поголовно, и за которого в огонь и воду пойдут они все, как и за самого престарелого
короля Петра.
—
Король и королева умерли, королевич в пеленках, поэтому надо выбрать другого
короля до тех пор, пока новорожденный королевич Дуль-Дуль подрастет и в состоянии будет сам править королевством. А так как солдат Иван спас страну,
войско и
короля от гибели, то пусть он и будет
королем.
В народе и в
войске поднялся плач и стенания:
король был добр, мудр, храбр, и вся страна любила его.
— Это не простой солдат. Это герой. Он указал
королю путь, как ближе найти неприятельский лагерь, он остановил
войско, когда оно бросилось в бегство, и он же защитил своей грудью самого
короля, когда неприятельская сабля направилась на него.
Король не может забыть этого и считает солдата Ивана своим лучшим другом и слугою.
Все встречные на пути
короля с удивлением поглядывали на серого солдата и спрашивали, почему он идет рядом с
королем. Простой, серый солдат, и дождался такой почести! Тогда из рядов
войска послышались голоса...
Второе то, что все лица как этой, так и всех других драм Шекспира живут, думают, говорят и поступают совершенно несоответственно времени и месту. Действие «
Короля Лира» происходит за 800 лет до рождества Христова, а между тем действующие лица находятся в условиях, возможных только в средние века: в драме действуют
короли, герцоги,
войска, и незаконные дети, и джентльмены, и придворные, и доктора, и фермеры, и офицеры, и солдаты, и рыцари с забралами, и т. п.
Третья сцена переносится опять в замок Глостера. Глостер рассказывает Эдмунду о том, что французский
король уже высадился с
войском на берег и что он хочет помочь Лиру. Узнав это, Эдмунд решается обвинить своего отца в измене, чтобы получить его наследство.
Году не длилось такое житье. Ведомость пришла, что прусский
король подымается, надо войне быть. Князь Борис Алексеич в полках служил, на войну ему следовало. Стал собираться, княгиня с мужем ехать захотела, да старый князь слезно молил сноху, не покидала б его в одиночестве, представлял ей резоны, не женскому-де полу при
войске быть; молодой князь жене то ж говорил. Послушалась княгиня Варвара Михайловна — осталась на горе в Заборье.
Он держал речь; о грабеже умолчал, пожар приписал случайности, объявил о прекращении власти русского царя и о новой власти
короля польского, о близком следовании его
войска вместе с французским; но народ молчал, несмотря на угощение водкой и раздачу некоторым погоревшим нескольких сот у них же награбленных рублей.
Будзилович круто повернул влево и прошел с шайкой верст пятнадцать до фольварка Ордежа. Дорогой они встречали крестьян, идущих по случаю праздника Юрьева дня к обедне, увещевали их не слушаться более русских властей, говорили, что «за нами идет польский
король с большим
войском отнимать Могилёвскую губернию у русского царя», но ничто не помогло: крестьяне шли своей дорогой, твердя, что паны «подурели», да и сами повстанцы ворчали, что по этой адской дороге, невесть зачем свернули в сторону.
Последние обрывки этого
войска, ужасавшего некогда север, силятся купить
королю свободу.
Раненный в грудь, он падает, благодаря Провидение за спасение
короля и за то, что не переживает унижения шведского
войска.
Одно появление
короля в этом
войске, одно имя Карла, победителя русских, датчан, немцев и поляков, есть уже важное приращение сил лифляндской армии, есть залог в ней драгоценный, который будут защищать верные подданные любовью и восторгом, чувствами, теперь в ней уснувшими.
Во время войны союзников с Наполеоном Пруссия держалась нейтралитета, и хотя общественное мнение было за войну, а
войско ненавидело Наполеона, осторожный и малодушный
король Фридрих Вильгельм держал себя робко и употреблял все средства, чтобы отклонить разрыв с сильным завоевателем.
— Ничья взяла. Полное, стало быть, замирение с обеих сторон. Кажный
король суседское
войско угощает. А назавтра, проспавшись, все, значит, по своим занятиям: кто пахать, кто торговать, кто толокно хлебать.
Четвертое: Вице-король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими
войсками.
Тут, как сквозь строй русских
войск, проходили три дня, одна за одною, отдельные части французов, сначала вице-короля, потом Даву, потом Нея.
Дворец прежних
королей польских (Pałac Królów Polskich na Wawelu) необыкновенно красивое готическое здание, обращенное теперешним австрийским правительством, после взятия Кракова, в казармы для австрийских
войск, занимающих Краков.
Всегда, когда совершается событие, является человек или люди, по воле которых событие представляется совершившимся. Наполеон III предписывает, и французы идут в Мексику. Прусский
король и Бисмарк предписывают, и
войска идут в Богемию. Наполеон I приказывает, и
войска идут в Россию. Александр I приказывает, и французы покоряются Бурбонам. Опыт показывает нам, что какое бы ни совершилось событие, оно всегда связано с волею одного или нескольких людей, которые его приказали.
В 4-м часу пополудни,
войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади, с большою свитой, ехал верхом сам Неаполитанский
король.
Как ни странны исторические описания того, как какой-нибудь
король или император, поссорившись с другим императором или
королем, собрал
войско, сразился с
войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек, и, вследствие того, покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одною сотой всех сил народа, заставило покориться народ, — все факты истории (насколько она нам известна), подтверждают справедливость того, что бòльшие или меньшие успехи
войска одного народа, против
войска другого народа, суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов.
— Не извольте беспокоиться. Пошлите, ваша милость, суседскому
королю с почтовым голубем эстафет: в энтот, мол, вторник в семь часов утречком пусть со всем
войском к границе изволят прибыть. Оружия ни холодного, ни горячего чтоб только с собой не брали, — наши, мол, тоже не возьмут… И королевскую большую печать для правильности слова приложите, только всего и расходов.
Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять всё-таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские
войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское
войско с маршалами,
королями и императором, когда в этом состояла цель русских?
«Вице-король завладеет деревней [Бородиным.] и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Жерара, которые, под его предводительством, направятся к редуту и войдут в линию с прочими
войсками армии.
Ухмыльнулись
короли, улыбнулись полковники, осклабились ротные, у солдат — рот до ушей. Пондравилось. Стали
войска по ранжиру гуськом, белые платочки в воздухе взвились. Пошла работа! Тужатся, до земли задами достигают, иные сапогами в песок врывшись, как клюковка стали… А которые старшие, вдоль каната бегают, своих приободряют: «Не сдавай, ироды, наяривай! Еще наддай!.. Наддай, родненькие, так вас перетак…»
В-четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора,
королей, герцогов, — людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои
войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделить дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и уже забранные пленные мерли с голода.